На промысле

Обычно промысловую партию составляли из алеутов на кожаных, с деревянным каркасом, байдарках. Они были одно-, двух- или трехлючными (по числу гребцов-промысловиков). Таких байдарок могло быть от нескольких десятков до 500 — 700. Убитых животных освежевывали и шкуры складывали на байдары — более вместительные и тоже кожаные суда.

Они вмещали 30 — 40 человек или равноценный по весу груз. Такую флотилию обычно сопровождали одно — два парусных судна с пушками для защиты промышленников от воинственных колошей, а также от пиратствующих торговцев из числа англичан или «бостонцев».

Промысел, как сможет убедиться читатель, был связан со смертельным риском, нередко в шторм гибли сотни и даже более байдарок. В случае удачной охоты добыча составляла 1000 — 2000 шкур каланов (морских бобров) и других зверей... Вместе с промысловиками, случалось, выходил и сам Баранов. Именно такой эпизод — с участием ботов «Ростислав» и «Ермак» — описывает К. Хлебников: Отправив суда «Екатерину» и «Александра» к Ситхе, а партию под прикрытием бота «Ростислава», Баранов сам вышел из Якутата на «Ермаке» 25 августа 1804 года и соединился с партией у Ледяного пролива.

26 числа оба бота и байдарки пустились в пролив рано по утру. Вдруг чрезвычайно густой туман скрыл от них берега, при входе в пролив лежащие и стеною стоящие льды, кои обыкновенно во все времена года удерживаются в сем месте, даже нельзя было усмотреть с одного судна другое и окружающие их байдарки. В сие время, к умножению опасности, усилилось течение с приливом моря, и быстротою оного «Ермак» увлечен во льды и носим вместе с ними между опаснейшими утесами и скалами; куда, по замечанию Баранова, не смели пускаться и самые удалые колоши на своих ботах. Тогда не находили никаких способов к спасению: ветер затих, паруса не служили, буксиры бессильны противудействовать стремлению прилива, а глубина не позволяла стать на якорь. Ничего не оставало более, как отдаться на волю Всемогущего Провидения. В сем отчаянном положении начался отлив, и их с таким же стремлением и по тем же опасностям повлекло обратно в проход; Баранов, умеющий определить меру скорости известными уподоблениями, вероятно, не мог приискать столь сильного, что означил странным выражением: «Как в адскую пропасть!»

Вместе со льдами, которые были подобны горам и касались реев... Казалось, что гибель висела у них над головами и смерть окружала отовсюду. Между громадами стоячих льдов от течения происходили водовороты, в которых судно вертелось вместе с носящимися льдинами и прижималось той или другой стороной к оным. Тут надлежало употреблять всевозможные усилия, разносторонность и проворство, чтоб отталкиваться шестами и не быть раздавленными. Промучась ровно полсуток в сей смертной опасности, наконец, к великой радости, вышли из льдов и стали на якорь в небольшой гавани, куда пришли «Ростислав» и партия, претерпев равные «Ермаку» опасности. Во льдах потеряно от «Ермака» шлюпка, с «Ростислава» румпель, а из отряда трехлючная байдарка.

Простояв в бухте за противными ветрами три дня, отважный Баранов решился снова попытаться пройти тем же проходом, в который ни одно парусное судно до того не смело еще пускаться. При хорошей погоде и попутном течении оба судна и байдарки обошли множество льдов или уклонялись от оных и к вечеру были в широком открытом проливе. Партия алеутов свободно промышляла бобров и набила всех сортов до 1500. Суда обошли остров Ситху и 8 сентября благополучно достигли Крестовской гавани; а партия алеутов прибыла туда же четыре дня спустя. Тут нашел Баранов ожидавшие его суда: «Екатерину», «Александра» и пришедший вокруг света корабль «Нева».

Отбитие крепости