По кому звонят свияжские колокола?

В Веденке, деревушке на берегу напротив острова, найти перевозчика оказалось затруднительно. Лучше бы мы шли водой: из Казани по Волге до острова два часа хода на «Мошке» — маленьком «МО». А погода, между тем, портилась. Волны высокие, ветер сильный. Не видать и лодок, идущих с острова. Час уже прошел, как стоим с фотокорреспондентом Димой и ждем. Но вот как-то странно, зигзагами, отходит еще едва видная лодка. Это свияжские едут на кладбище перед праздником — завтра Троица. Прошел еще час тягостного ожидания, погода окончательно испортилась. Уговорить хозяина лодки взять нас в обратный путь тоже удалось не сразу. Но, наконец, уже окончательно нетрезвый (этим и объяснялось зигзагообразное движение его лодки), он начал сталкивать ее в воду.

Отплыв метров десять, мы поняли, что мероприятие сие опасно для жизни. Дмитрий, закрывая сумку с камерами какой-то дырявой пленкой и с ужасом глядя, как лодку стало мотать, словно щепку, начал было держать речь: «У меня аппаратуры на 50 тысяч, может, вернемся?» — вдруг сник: поздно — мотор уже работал во всю и лодка набрала ход. Лодку звали дора, именно так, без кавычек. Железная баркасина, широкая и низкая, порой полностью проваливалась между волнами, которые, ударяясь в борт, равнодушно захлестывали нас с головой. Несколько раз казалось, что лодка вот-вот перевернется. Сердце мое тогда замирало, и слова молитв, какие знала и не знала, сами собой срывались с мокрых губ. Но вот остров закрыл нас от ветра — самое бурное место было пересечено. Вышли мы из лодки мокрые до нитки. Лодочник стыдливо отказывался от валюты общероссийского значения — законной платы за перевоз, но прямо-таки в краску вогнал его нацеленный на него объектив... Под ногами была земля Свияжска.

Его называли «Розовый город»

Где же люди? Ветер закручивает пыльные смерчи на пустых улицах. Вороны, собаки, куры... Никого. Пустыня. Первый человек, встреченный нами — на облупившемся пьедестале (правда, недавно побеленном), насупив брови, с трещиной на лбу, твердо сжав губы, — серебряный Ленин; глядит куда-то вбок и вниз. Как странно, еще и получаса жизни не прошло здесь, а уже душа становится такой же пустынной, как остров... Слепые глазницы окон полуразрушенных строений, давно забывших свое предназначение, ржавая вывеска «Кафе», опять развалины, пыль, ветер... И вдруг упоительно-белым, сияющим светом на фоне грозового серо-синего неба вспыхнул храм — церковь Святых Равноапостольных Константина и Елены. XVI — XVIII века. Остров ожил.

И люди, оказывается, есть. С грехом пополам находим дом мэра Свияжска Евгения Васильевича Игнатьева. На долгие стуки выходит невысокий мужчина с рыже-седой бородой и усами, как у казака. А и впрямь родословная его от ссыльных казаков. Да, это действительно он, мэр этого Богом забытого города. Домик у него такой же, как у всех, единственное отличие — желтые сосновые бревна около ворот. Говорит быстро, уверенно. — Что же это, Евгений Васильевич? Такое запустение вокруг...

— Да, гибнет остров, но сейчас немного лучше, чем три года назад, когда я стал мэром, хотя и рано еще говорить, что процесс вымирания остановлен. Если не помогут нам в ближайшее время, через несколько лет здесь никого не останется.

И в течение почти часа, как бы боясь, что его не дослушают, быстро-быстро вываливает мне в душу многолетнюю боль и свою, и острова. То, чем ему сейчас приходится заниматься, даже нельзя назвать профессиональной деятельностью мэра, это какая-то мешанина из текущих вопросов и проталкивания той стратегии, которая была обозначена еще в 94-96-м годах. «Я называю этот безумный процесс «возрождением». Все это перемешивается с политической борьбой и местными неурядицами. Остров для Татарстана — неизвестно, что такое. Высшие эшелоны, во главе с президентом Шаймиевым, конечно, относятся нормально, но весь средний слой татарстанского истеблишмента по-прежнему воспринимает Свияжск как памятник порабощения татарского народа. Это ясно из того, что документы по Свияжску, которые должны были быть приняты еще несколько лет назад и которые без проволочек принимаются по другим памятникам, до сих пор не приняты. Я отвечаю за свои слова»...