В Montenegro… живут негры!

Внизу, на дворе монастыря, какие-то строители роют траншею, и только ближе становится ясно – это послушники в синих робах. Длиннобородый монах вдруг подбежал ко мне и быстро-быстро затараторил на смеси русского и сербского.

Позади остались Подгорица, Цетинье (старинная столица Черногории), каньоны рек со стенами, теряющимися где-то под небесами. Перед нами Адриатика.

Укрытая дымкой, узкая полоска побережья сливается с небом и морем. Горы здесь подходят вплотную к берегу, и городки, словно в страхе перед волнами, жмутся к стенам скал.

Да, кроме патриархальных горных деревень и монастырей, в Черногории есть еще и вечно веселое побережье Адриатики: Херцегнови, Тиват, Котор, Будва, Бар…

На побережье можно встретить и негров, причем не заезжих студентов, а местных, черногорских! Своим появлением в Черногории негры обязаны пиратам Улциня, самого южного города Черногории. Его жители сегодня выращивают оливковые деревья, мирно торгуют маслом, но такая тишь здесь стояла не всегда: предки жителей Улциня – корсары. Самые настоящие.

Улцинь долго был одним из главных пиратских портов Средиземноморья, а с 1572 года стал настоящей корсарской республикой – «джентльмены удачи» официально правили городом! Его пиратам отдали турки за помощь в одной из войн.

А негров улциньские флибустьеры привезли из похода в Северную Африку. Часть продали, но двести семей так и остались жить на Балканах. Их потомки образом жизни уже ничем не отличаются от коренных черногорцев. Разве что цветом кожи…

За окном гостиницы шел дождь. Не ливень, а противный мелкий весенний дождик. Но к вечеру марево рассеялось, и из него появились горы, а внизу растекся серый безжизненный язык Бока-Которского фьорда.
Самого, кстати, большого на Средиземном море. Почти на три десятка километров он вгрызся в побережье. Местные жители давно приметили его и используют, как морскую гавань.

Обосновавшиеся здесь мореходы считались лучшими на Адриатике, и именно сюда, в городок Пераст, Петр Первый посылал учиться молодых дворян навигационному делу. Правда, как рассказал мне один старик, никто из них в Россию так и не вернулся.
Все растворились в пестром населении Венецианской республики (ей тогда принадлежал этот берег). А навигационная школа так до сих пор и стоит на берегу фьорда. Только капитанов здесь уже не готовят.

Рядом, за излучиной фьорда, пристроился городок Котор. Рыжие черепичные крыши стоят так тесно, что улочек не видно. А когда бродишь по городу, то видишь только бесчисленные каменные стены домов, переулки и вертикальные лесенки, ведущие прямо под крышу.

Котор похож на огромный лабиринт, по которому можно ходить часами, но так и не найти нужную тебе площадь или магазинчик. Похожие друг на друга арки, улочки словно намеренно запутывают, петлями водят тебя вокруг одного и того же дома.
Без «нити Ариадны» не разобраться. А если опаздываешь и второпях ищешь нужное направление, – совсем беда. Котор будто смеется, издевается над чужаками. После часа беготни по маленькому городку раз – и ты стоишь перед тем самым домом, мимо которого прошел уже раз пять…

Лучше всего бродить по Котору без какой-либо цели. Просто отдаться в его полное распоряжение и неспешно “плыть по течению”, куда глаза глядят. И тогда город покажет все свои тайные закоулки: спрятанный под скалой бар, бездонное озеро, барельеф усталого Христа на заброшенной церквушке; угостит апельсином, свесившимся из чужого сада. А когда надо будет возвращаться, сам выведет, куда надо…

Приморские земли Черногория получила в середине XIX века, вместе с независимостью от Османской империи. Горная страна приросла частью побережья Адриатики, населенной черногорцами. Ранее эти земли поочередно находились под властью Венецианской республики, затем Османской и Австрийской империй.

Своеобразный «контакт» черногорцев с войсками Наполеона I описан в одной из «Песен западных славян» Александра Пушкина…

Столетия жизни в многонациональных государствах Средиземноморья не могли не оставить свой след на приморских жителях. Уклад их быта был не столь патриархален, как в горных нахиях.

Россию приморские черногорцы, как и большинство балканских народов, конечно, считали близкой, дружественной страной, но желания стать жителями одной из губерний Российской империи не испытывали.
Сегодня, когда решается будущее Черногории, среди всех ее граждан в основном жители побережья желают независимости от Югославии.

— Понимаешь, Саша, — объяснял мне которец Йован, — мы и сербы – родные братья. От одной матери и от одного отца. Но дети вырастают, и каждый начинает жить своей жизнью.

Именно здешние жители называют свою страну на латинский манер – Монтенегро, а Средиземное море — Медитерианским. Русский язык на побережье встречается все реже, дети чаще изучают английский и итальянский.

Вывески на магазинах, и те написаны латиницей, — впрочем, это вполне официально, поскольку в стране разрешены и кириллица, и латиница. Деньги в обороте тоже западноевропейские, — что, в общем, не удивительно, если вспомнить, в каком состоянии находится многострадальный динар…

Тихое, незаметное противостояние «приморцев» с «горцами» проявляется во всем. В религии соперничают католики и православные, в политике — сторонники независимости и приверженцы тесного союза с Сербией.
Самое удивительное при этом, что Черногория – один из немногих, если не единственный регион бывшей Югославии, где люди не брались за оружие. Тьфу, тьфу, тьфу… Видимо, разногласия разногласиями, а мир в родном доме превыше всего.

* Мы должны идти. (англ.)