Храмы Бахуса и храмы Христа

Поусады есть по всей Португалии. Но здесь, в долине Доуру, они полны особой прелести. Стоит ли говорить, что при каждой есть свой виноградник, а, значит, в погребах — свое вино? Гостей встречают там бокалом портвейна, а в номере вы почти наверняка обнаружите графинчик этого напитка — и рядом поднос с фруктами.

С крыльца поусады «Solar da Rede» в Мезан-Фриу, ведущей свою историю с XV века, я любовался прекрасным видом на виноградники и Доуру, которая тускло поблескивала за зелеными ветвями апельсиновых деревьев с горящими на них оранжевыми плодами. А на ночь мы остановились в другой, тоже старинной, но недавно открытой для постояльцев поусаде «Vintage House» в Пиньяне, на самом берегу реки.

Здесь было уютно и романтично: мебель прошлых веков, длинные коридоры с лесенками, за окном — силуэт пришвартованной к берегу барки-рабелу...

Выйдя погулять, мы со спутником-коллегой зашли в первый попавшийся кабачок пропустить по стаканчику агуардиенте за знакомство с сим благодатным краем. Без труда признавшие в нас приезжих пиньянцы, потягивавшие пивко за соседним столиком, заплатили за нас до того, как мы успели попросить счет. Как потом оказалось, в португальской провинции такое — не редкость. Причем не навязчиво, без всяких речей, а так — дружелюбная улыбка, приветливый взмах руки.

Если не считать Сан-Бенту в Порту, станция в Пиньяне самая, пожалуй, красивая в стране. Стены маленького вокзала покрывают прекрасные панно с изображением горных пейзажей верхней Доуру, уборки винограда, погрузки бочек с вином на рабелу. На стенах пиньянского вокзала можно увидеть и пастухов в костюмах из конопляной соломы, и многие другие картины давно ушедшего в прошлое быта местных жителей. В общем, настоящий этнографический музей. И при этом еще — подлинное произведение искусства.

Маленький поселок — маленькое сокровище. Амаранти — город побольше. Стоит на притоке Доуру, реке Тамеге, которая перекинутым через нее старинным мостом напомнила мне Влтаву в Праге. Сходство усиливали и склонившиеся над рекой деревья, и увитые плющом стены домов, и купол церкви св. Гонсалу. Этого святого, покровителя Амаранти, призывают на помощь, когда думают о супружестве или о рождении ребенка.

Впрочем, за помощью святых паломники идут, главным образом, в Ламегу, старый епископский город с мощным кафедральным собором, также стоящий на верхней Доуру. Главная его достопримечательность — церковь Богоматери Исцелений, стоящая на высокой террасе над городом, к ней ведет целый каскад лестниц из 685 ступеней. Он не менее прекрасен, чем сам барочный собор. Как уютный вокзал в Пиньяне, примостившийся на дне долины, так и эта нарядная лестница к храму, парящему над Ламегу, вне сомнения, важнейшие украшения Доуру.

Однако, попав в Ламегу, мы вовсе не ушли от винной темы! Живописный город славен еще и тем, что в его погребах «Сaves da Raposeira», начиная с 1898 года, производится первое португальское игристое вино по методике шампанских вин. Так что, помолившись за исцеление от недугов в соборе, потом за обедом можно поднять за это и бокал местного игристого.

Утром мы продолжили путешествие... Шоссе от реки взбиралось серпантином на горы; поднявшись на одну из них, мы въехали в небольшой поселок. Водитель Мануэла так, между прочим, заметила, что это местечко — Саброза — родина Магеллана.

Мы остановились на главной площади, посреди которой в темноте виднелся какой-то памятник. Улочки были безлюдны, но Мануэле все-таки удалось перекинуться парой фраз с кем-то из редких прохожих. «Здесь, говорят, даже сохранился дом, где Магеллан родился», — поведала после этого она.

Но нас ждали в городе Вила-Реал, а в сгущавшихся сумерках не могло быть и речи о съемке. Поэтому на следующий день мы попросили Мануэлу сделать крюк и еще раз заехать в Саброзу.

Залитая утренним солнцем Саброза оказалась не более многолюдной, чем в сумерках. Мы разыскали дом с мемориальной доской, надпись на которой говорила, что, «согласно традиции», в нем родился Фернан Магеллан. Если б не эта доска, дом, которому, должно быть, не менее пятисот лет, мало чем отличался бы от соседних. В нем тоже жили.

Hикакой торжественности в месте, где родился человек, своим подвигом доказавший что земля круглая, человек, чье имя у нас знает любой пятиклассник! Мне даже показалось, что здесь к имени Магеллана, вызывавшему — по крайней мере, у моего, а тем более, у предшествующих поколений — священный трепет на уроках географии и истории, относятся достаточно спокойно, если не сказать безразлично.

Что это — превращение знаменитого имени в обыденность (а как же иначе, когда ты ежедневно видишь перед собой этот исторический, но простенький дом)? Или же в стране великих мореплавателей, вся история которой связана с покорением океанов и дальних стран, имя Магеллана просто стоит в ряду многих других?

Среди похожих друг на друга каменных домиков с цветниками, садиками и виноградниками я огляделся по сторонам. Вокруг, насколько хватало глаз, лежали зеленые горы. Мог ли юный Фернан, если когда-то и видевший большую воду, то лишь на Доуру, предполагать, что пересечет два великих океана, погибнет где-то под экватором на пути от Филиппин к Борнео, да и вообще, что увидит море?

Потом мы вернулись на площадь, на которой останавливались предыдущим вечером. Посреди нее, перед зданием местной управы был небольшой бассейн с памятником — мальчик, пускающий кораблики.

Мечтал ли о море маленький Фернан, мы не знаем. Да это и не важно. Теперь для меня Магеллан — это однажды ставший знаменитым мореходом мальчик, который жил среди гор и пускал кораблики по реке...

А вот сама Саброза знаменитой не стала. Даже в Португалии далеко не каждый слышал это имя. Чего не скажешь о лежащей неподалеку усадьбе Матеуш. Старинное поместье с прекрасным парком известно на весь мир благодаря производимым там винам — прежде всего розовому Mateus. Так что и посещение родины Магеллана, в конце концов, привело нас к вину...

Александр Дюма прославился, помимо прочего, тем, что в своих заметках о путешествии по России писал и о «развесистой клюкве». В Португалии клюква не растет, зато не под пером писателя, а на самом деле родится вполне развесистая... капуста. Ее здешняя разновидность достигает высоты 3-4 метра. Hа высоком стволе (а как еще скажешь?) растут листочки, которые и идут в пищу. Из них, например, варят самый распространенный в стране суп — caldo verde. Этот суп, как и сама «развесистая» капуста встречаются по всей Португалии, и долина Доуру не является исключением.

Зато лишь в районе, примыкающем с севера к долине Доуру, делают так называемое vinho verde — «зеленое вино». Это молодое, слегка игристое вино, несмотря на свое название, бывает и белым, и красным. (В усадьбе Матеуш, как я уже говорил, делают и розовое.) Причем район производства «зеленых вин», как и район производства портвейна, строго ограничен. И даже самое дешевое «зеленое вино» (90 центов за литровую бутылку) имеет наклейку, указывающую область его происхождения. Так что северная Португалия — единственное место на земле, где «красное» вполне может называться «зеленым». Но этим парадоксы земель, где протекает Доуру, не ограничиваются.

На вопрос, какой официальный язык в Португалии, каждый ответит — португальский. И, конечно, будет прав. Но лишь отчасти.
Мало кто знает, что Португалия — ныне двуязычная страна. В качестве второго официального языка сравнительно недавно введен диалект, который распространен в районе Миранда-ду-Доуру, опять-таки, возле «винной» реки! Это мирандеш — архаичный португальский, близкий к испанскому. На нем говорит всего несколько тысяч человек, однако общеевропейские нормы в отношении национальных меньшинств сделали свое дело, и теперь на нем даже выходит газета.

Люди, говорящие на мирандеш, зовутся мирандезиш. Благодаря многовековой изоляции они, кроме языка, сохранили и другие следы своей древней культуры, которая роднит их... с кельтами.
Кельты, как известно, составляли значительную часть населения Европы до времен римского владычества. И вот в районе, где живут мирандезиш, мужчины до сих пор на праздники надевают национальный костюм — юбку, играют на традиционных инструментах вроде волынки и исполняют танцы, похожие на ирландские.

Большое научное открытие было сделано в этой глухомани в начале 90-х годов. При строительстве плотины на реке Коа, одном из левых притоков Доуру, были найдены древние наскальные изображения, целая галерея эпохи палеолита. То, что изображения принадлежали к эпохе раннего каменного века, рабочие, обнаружившие их, конечно, не знали. Да и поначалу, когда вокруг находки поднялся шум, кое-кто в компании, ведущий строительство, решил, что наскальные изображения — дело рук... «зеленых», которые таким образом пытались остановить возведение гидротехнического сооружения.

Ho «зеленые» были ни при чем. Спустя три года ЮHЕСКО внесла галерею доисторических художников в список Всемирного наследия. Уникальность и ценность этой галереи не только в ее масштабности и в сохранности изображений, но и, так сказать, в долговечности художественной школы! Картины здесь продолжали создавать и в неолит, и даже в совсем близкую нам эпоху — последние изображения на скалах принадлежат сыну местного мельника, жившему здесь всего несколько десятилетий назад.

Работа над галереей продолжается... Может быть, в ней оставят свой след и виноделы, которым река Доуру обязана своей главной и самой громкой славой?